Что-то томило его с самого утра, что-то смутное и болезненное. И как справляться с этим томлением, Фархат не знал. Раньше можно было выговориться Моте, но Мотя умер в прошлом году, а говорить с кем-то другим опасно. Дай слабину – сразу труп. Накинутся как шакалы. Врагов Фархат нажил много. Но и Читать дальше…
Сначала он подумал, что это потому, что она в тельняшке. Он тоже был в тельняшке – так, чтобы не особенно заморачиваться. Вроде как и полноценный костюм для корпоратива, и продается прямо на рынке. Все остальные или взяли напрокат, или пришли в обычном. А они в тельняшках. И проходя мимо него Читать дальше…
Всё можно было вытерпеть. Всё. И скучное бормотание преподавателя по истории музыки, и бесконечные гаммы, и сольфеджио; на хоре так даже интересно бывало. Особенно когда приходил Валерка, что случалось редко, но хоть так. Всё, но не скрипку. Мало того что от струн на пальцах взбухали кровавые мозоли, так они еще Читать дальше…
В десятом классе у Юли обнаружился рак. Врач пожал плечами – дело обычное, угольная радиация, у каждого третьего в городке. Года три, может быть, или пять. Повезло еще – в мозгу. А вот у соседа твоего вообще рак челюсти – отгнивает постепенно. Ни есть не может, ни разговаривать, сама же Читать дальше…
Каждое утро, перед тем как умыться и позавтракать, Левушка забирался на подоконник и прижимался лицом к холодному стеклу. Ждал. Мамы, конечно же, не было. На улице иней опадал с хрустальных деревьев и медленно планировал к земле. От мороза дым замирал над домами и так и оставался висеть. Ледяное безвременье. На Читать дальше…
Где-то капало. Он лежал с открытыми глазами и слушал. А завтра — все. Ни потолка, ни капель, ни койки, ничего не будет. И это «ничего» представлялось до такой степени чудовищным, что лучше бы параша, вонючие носки и брезгливые усмешки. И вспомнить-то, как назло, особо нечего. Не жизнь – а так, Читать дальше…
Мир вокруг представлялся Свете мокрым и тяжелым, как серая тряпка, которой учительница заставляла дежурных мыть пол в классе. Прелая и склизкая, тряпка никак не давалась в руки, вырывалась, как живая, и плюхалась назад в ведро. Учительница злилась и, отобрав у Светы тряпку, мыла пол сама. Света не сердилась на нее, Читать дальше…
Говорили про Лешку всякое. Кто-то считал, что сумасшествие его – это только прикрытие, на самом деле ни за каким золотым корнем он в горы не ходит, а попросту носит через кряж товар для Фархата – первоклассный монгольский план. Другие уверяли, что Лешка и впрямь мог спятить – наследственность у него Читать дальше…
Каждый раз, входя в кабинет Колосова, несмотря на всю унизительность этого визита, Мотя радовался. Дело было не в надежде на будущее выздоровление, а куда проще. Большой, шумный Колосов поднимался, улыбаясь, размашисто хлопал Мотю по плечу, и мягким, но уверенным жестом направлял в кресло. Мелочь вроде бы, а так приятно. Мотя Читать дальше…
Отца своего, Степана Васильевича Наташа боготворила. Он был настоящим мужчиной. Мать растила его одна, постоянно перед сном рассказывая ему об отце, полковнике Красной армии, героически погибшем, отстаивая безымянную высоту. Красавец, кавалер всех возможных орденов и обладатель многочисленных медалей, в ее историях каждый вечер перед сном, он переводил старушек через дорогу, Читать дальше…