Член союза писателей Москвы, России, член исполкома Русского ПЕН-центра, руководитель Московского отделения СМЛ СПР, редактор отдела прозы журнала «Литерратура», лауреат премий «Росписатель», «Русское слово», Волошинского конкурса, премии «Звездный билет», международной премии им. Ф. Искандера и др. Читать полную биографию
Slide
«Он возвращался. Она не знала об этом, но чуяла его, как строптивое животное чует приближение хозяина. Город тоже чуял. И ждал. Нет, его не встречали ликующие толпы простолюдинов, женщины не устилали его путь цветами, не выстраивалась с уважительными поклонами знать. Они прятались. Уже с утра в воздухе повис тяжелый и жаркий вакуумный морок, в котором короткими вспышками – собака, в ужасе забившаяся под телегу, слишком громко хлопнувшая дверь, испуганный плач ребенка на верхнем этаже. И мысль, прорезавшая мозг как вспышка молнии - Он идет. Как месть, как чума, как кара небесная. Идет из Медины в Мекку. Нищий, истерзанный, когда-то изгнанный ими, теперь возвращается языческим божеством, которое их уничтожит. И бежать некуда».
Slide
«Когда кости твои обрастут новым мясом, а вторая душа дозреет, Мать-Хищная-Птица отдаст тебя Дьяволице-шаманке, у которой только один глаз, одно плечо и одна кость. Женщина эта уложит тебя в железную люльку и отойдет. И, когда ты заснешь, появятся три черных дьявола. Они вобьют тебе в голову копье и станут ломать твою челюсть – по одной части для каждой болезни, которую тебе предстоит излечить. Взамен они подарят тебе третью душу».
Slide
«Шла через толпу, закрываясь руками в ожидании удара, и ей казалось, что она мягкая как переспелый персик, с которого сняли шершавую кожицу, и каждый из проходящих, даже вот этот добрый старичок, или вон та девочка со смешными косичками, каждый одним только случайным прикосновением уничтожит ее. Одно прикосновение – и вся зыбкая целостность ее тела, удерживаемая хлипкими волокнами, лопнет, и стоять останется только скелет, а мясо ее соскользнет с костей и ухнется на мраморный пол, разобьется неровными кусками, как бьется арбузная мякоть. И соки ее растекутся под лавки, под ноги ничего не заметивших прохожих, которые, растащат Веру подошвами по всей станции. И немножко на улицу. Нужно было не прикасаться.»
Slide
«Алла положила руку на его ладонь, что-то спросила, уточняя. Ненавязчивый жест, вместо того, чтобы назвать по имени. Все тело его напряглось, и Алле показалось даже, что она через кожу почувствовала, как он каменеет - весь будто сосредоточился на том, чтобы не вздрогнуть. Не вздрогнул, но вопроса не услышал. Переспросил. Алла и сама уже забыла, о чем спрашивала, потому, симулируя беседу, спросила другое».
Slide
«Дочери болтали, что он кого-то убил, видимо, обезумев от ревности или измены, матери возражали – слишком быстро выпустили, а отцы знали, что сел Челентано в 15, грабанув с голодухи вместе с дружками колбасный киоск, но им не верили. Отцы протяжно вздыхали, молясь о том, чтобы маленьких Челентанов в подоле принесли не в их дом, а в какой-нибудь соседский.»
Slide
«Косишь траву на лугу, а трава становится вдруг железной, и под ударами тяжелой косы не стелется по земле плавной подкошенной волной, а раскалывается чугунной крошкой, бьется и валится вокруг косы неровными кучами. Или молоко, бьющее упругой струей о дно ведра, становится вдруг раскаленным, плавит ведерные стенки, и только проволочная ручка, уцелев, падает на пол сарая. Или река, на берегу которой он сидит с огромным отцовским решетом для рыбы, подавшейся на нерест вверх по течению, пересыхает, но мельчает при этом, а просто течет по руслу резкими рывками, как из колонки. От этого непонятного Васька всегда просыпался, и каждый раз радовался, что все по-старому, и теперь понятно как жить, и чего делать».
