После тюрьмы он долго не мог никого встретить – отвык от женщин, да и вообще от чувств. На первых (и последних) свиданиях рассказывал, что жена бросила, он хотел отпустить, но не смог. Прибил и сел. А этой девочке почему-о не рассказал. Молоденькая совсем, нежная, а он про тюрьму – глупо Читать дальше…
Из цикла «Великие истины» Светлана Семеновна взяла на работу нового менеджера и влюбилась в него. Некоторые говорили, что она и взяла-то его, потому что влюбилась, но это было не так. Светлана Семеновна была честная женщина. Поэтому о своей влюбленности она менеджеру тут же и сообщила. Попросила его задержаться после смены Читать дальше…
Из цикла «Великие истины» Клавдия Петровна с пятого этажа избила свою дочь Любу. Вытащила за волосы из квартиры и оставила на лестничной клетке. Мерзнуть. В халате и одном тапочке. Дочь Клавдии Петровны Люба — мерзла, в халате и одном тапочке, собирала волосы в хвост и думала, что Клавдия Петровна дура. Читать дальше…
Пришлось уйти во двор. Люба попрыгала по ступенькам, покачалась на скрипучей доске тротуара, выдернула зацветший сорняк из зарослей картошки. Прислушалась — нет, все еще ссорятся. Маме не нравилось ругаться одной, а дядя Володя в ответ на все ее крики молчал как пень, поэтому иногда мама покупала дяде Володе пива. После Читать дальше…
В «скорую» позвонил сосед. Виктор кричал так, что пришлось выломать дверь. Разворотив топором три замка и наконец, пробившись внутрь, сосед ахнул. В комнате висел такой густой табачный дым, что через пару секунд начинало щипать глаза. На полу – толстый слой рассыпавшейся бумаги, – чтобы не мыть пол, Виктор просто застилал Читать дальше…
Я лечу к деду. Я соскучилась. Я живу в Москве, а он – дома. В Сибири. Аэропорт чем-то напоминает больницу. Тот же белый кафель, стерильные полы, напряженное ожидание и еле уловимый страх. Даже здесь, за столиком уютного ресторанчика в зале ожидания тот же наэлектризованный воздух. Выхолощенный официант ставит передо мной Читать дальше…
Катька не знала, о чем с ними говорить. Когда-то в детстве они дружили, по-настоящему дружили. Сначала они играли перед ее домом в футбол, поднимая гигантские клубы пыли, потом познакомились с ее младшим братом и стали брать его покурить с ними в кустах, а после стояли толпой у ее калитки, свистели Читать дальше…
Когда он шел по улице, время вокруг него замедлялось. Машины притормаживали, пассажиры трамваев прилипали к окнам, стараясь получше его разглядеть, и девушки оборачивались ему вслед. Среди серой массы пропитанных угольной пылью шахтеров шел Челентано в сияющем белом костюме. Взгляда его из под широкополой шляпы было не разглядеть, но его нахальная Читать дальше…
Оценки Анечку всегда завораживали. Казалось бы, чего уж проще: пятерка – умный, двойка – глупый. Была еще единица, означавшая, что ты мало того, что дурак, так еще и лентяй редкостный. Не попытался даже. А в жизни все оказывалось куда интереснее. К примеру, если Пантелеев домашку не сделал – это два. Читать дальше…
Я где-то с зимы переживала тяжелый творческий кризис. Прокопьевский этап закончился — на уровне локаций и персонажей он, конечно, закончился сто лет назад, но на уровне поэтики нет. Мой мастер во ВГИКе говорил, что нормальные люди в кризис перестают писать, но не Женя, я в кризис начинаю писать тоннами, правда Читать дальше…